Мне было слишком хорошо известна эта размашистая пометка(уже третья за три дня), она означала лишь одно, то что мы не отработали день.

Я опустила голову и закрыла глаза. Так плохо мне не было никогда. Нет, дело совсем не в том, что нас избили, эти раны заживут. Нас унизили.  Унизила школа, которой мы отдали десять лет своей жизни.

Школа, которой мы служили верой и правдой, ходя на уроки, как солдат служит своему командиру.

Школа, которую мы любили… жестокая обида прожгла мое сердце. Как же так?

Ненависть помогла нам. Мы работали с удвоенной

энергией и не уставали. Мы ждали своего часа.

Я забыла сказать, что каждый день, кроме порции ругани и избиений, мы получали еще один подарок. Шелест.

Наша работа начиналась в восемь утра. За час до начала уроков. Как раз в это время мимо нас проходило много учителей, среди которых была и она.

Каждый день она подходила к завхозине, чтобы спросить, как мы работаем. Услышав информацию о том, какие мы плохие и сожаление о том, что в школе отменили розги, она подходила к нам.

Ее улыбка бесила меня больше, чем издевательства ребят и завхозины. Мне всегда хотелось(когда она вот так улыбалась) стукнуть ее лопатой. Больно.

Но это были лишь мечты. На самом же деле, никто не мог ей запретить смотреть за нашей работой и злорадствовать в открытую. Никто не мог ей запретить доносить на нас директору и в открытую радоваться, когда мы получали очередной нагоняй.

Все это было в порядке вещей, до одного момента…

Последний день! И этим все сказано. В этот день было очень мало работы, и мы спешили ее сделать. И вот…

Шелест возникла передо мною так внезапно, что я чуть не выронила лопату. Но я и виду не подала, что испугалась. Совсем наоборот. Я вспомнила все, что случилось со мною за эту неделю и мощный прилив гнева наполнил меня изнутри. Ну погоди. Теперь мне ничего не страшно. С лопатой